Выгоды от болезни
Если есть от болезни какая-то выгода, это еще не значит, что
человек сознательно или бессознательно выбрал бы болеть - слишком велика бывает
цена за эти выгоды. Но иногда выбирают заболеть или не выздоравливать. Чаще
бессознательно.
Тут ни у кого никаких выгод от болезней нет,
-
как сказала Лилу. И никто не возражал. На самом деле, любая
болезнь приносит свои выгоды. И даже умирать от рака - и в этом деле есть масса
выгод.
Если верить Лилу, то получается, что у одного только меня всегда
были выгоды от болезней. О некоторых из них расскажу. Чтобы пример подать,
1.
Что авторитет непогрешимого мне не нужен, и я могу глючить, как и все;
2.
что не нужно на психотерапии от других свои жизненные ляпы скрывать;
3.
что даже у таких искренне заинтересованных в выздоровлении, как я, были
выгоды от болезни мешавшие выздоровлению.
Я не мог учиться в универе. Какая тут может быть выгода?
Выгода была. Я подсознательно очень хотел выйти из всей
суеты и всей этой бездарной возни, которая называлась получением образования.
Потому что то образование не было реальным образованием, и в чем-то даже было
путем, ведущем в перманентное снижение глубины интеллекта.
А было мне очень важно как раз разобраться в том, что со
мной по жизни происходит.
1.
Почему я раб, и есть ли путь к свободе.
2.
Есть ли путь прийти к реальному знанию и к работе ученого, делающего
реальные открытия.
3.
Есть ли способ найти любовь?
Все остальные вопросы были лишними, и я не хотел заниматься
их решением. Моя неспособность учиться
стандартным способом - это был мой глубинный выбор.
Как-то один йог, к которому я пришел, чтобы он помог мне
выйти из депры и последствий хронического отравления антидепрессантами, сказал,
что если я в депре, то это мне зачем-то надо. Я предположил, что раньше мне
это, возможно, и было зачем-то надо, но теперь депра может идти по инерции. Но
он сказал, что не было бы надо сейчас, не было бы никакой инерции.
Мне эта мысль показалась интересной, но я совсем не понимал,
зачем мне это было бы надо. То есть, практической пользы от этой его мысли не
было.
Но потом я понял, что инерции в этом вопросе практически
нет, точнее, она очень мала. Из дикого ужаса в покой и из покоя в дикий ужас, к
примеру, можно переходить меньше, чем за секунду.
А зачем мне нужна была депра? Чтобы отрицать свою несостоятельность. Приятней было
думать, что можно выйти из депры, и получить способности обратно. Ничего и
делать для этого не нужно было - только принимай лекарства и чудо случится. Или
само собой может случиться как-нибудь когда-нибудь. То есть, я молодец, только
в депре. Но пришлось понять, что разрушены и душа и в большой степени мозг, и я
по жизни банкрот, и никому не нужен.
Не хотелось соглашаться с
тем ощущением, что я сам был виноват в том, что оказался там, где
оказался, потому что был серостью и неумехой, и лохом по жизни, потому комфортней было соглашаться с психиатрами и ждать чуда
выздоровления от таблеток. Впрочем, серостью я тогда не был – мне
это тогда только казалось.
А выход из катастрофы разрушенного интеллекта и падения
социального статуса был один - признать свое банкротство и никому не нужность и
начинать восстанавливать разрушенное долго и кропотливо, и учиться всему трудно
и с самого начала. Не хотелось признавать
глубину безнадежности своей ситуации – проще было верить в
возможность чуда, которое обещали психиатры.
Уже значительно позже у меня начался псориаз. Это
аутоиммунное заболевание со мной случилось как продолжение моего социального
неблагополучия, которое стало продолжением моих психиатрических и невротических
дел в прошлом. Не было диплома и не было хорошей специальности.
Зато всё еще было чувство, что со мной что-то не так -
подсознательная мысль, что самые дрянные микробы должны были меня пробить - подсознательный
поиск этих микробов - аутоиммунное заболевание. Моя сверхчувствительность опять-таки была моим выбором – она давала
шанс вылечить нераспознанную инфекцию («лепру»).
Правда, этот механизм не был реализацией внутреннего заказа.
Я не хотел болеть – я хотел распознать и обезвредить микроба.
Или был-таки внутренний заказ? Болезнь несла в себе свою
выгоду - она забирала меня с работы, которую я не любил, которая означала для
меня пожизненное рабство. Лучше было бы умереть, чем всю жизнь провести на этой
работе - выполнялся внутренний заказ своего рода. Я с детства мечтал о пенсии, потому что только таким образом казалось
можно было быть свободным. То есть, детский заказ сам собой вопреки
моему отчаянному сопротивлению выполнялся.
Сейчас болезнь - это пожизненная пенсия и моральное право не
думать о зарабатывании денег. А так бы мне сказали, что здоровый мужик и не
вкалывает с утра до вечера на каком-нибудь производстве, и довольствуется
малыми доходами. Было бы некомфортно. Был бы женщиной, возраст бы считался
пенсионным, а так этот возраст отодвинулся на 10 лет. Конечно, этот
несправедливый социальный прессинг можно было бы послать ко всем чертям, но
осадок бы в душе оставался. А так, какие претензии могут быть к официально
безусловно неработоспособному?
Если бы работоспособность была в 10 раз выше, чем она была,
я бы зарабатывал бы в 10 или 100, или 1000 раз больше, чем зарабатывал, на этот
раз от свободы не отказываясь. Но это из серии если бы да кабы. А так имеется реальное оправдание, если что-то не
получается.
И вообще, когда болеешь, ты собой занимаешься - тоже выгода
своего рода. Собственные отношения с
болезнью - это мастурбация своего рода. Конечно лучше йогой
заниматься, как продвинутой мастурбацией с кайфом и пользой для тела, но можно
и болезнью. Болезнь - это своего рода сексуальное извращение.
А еще быть психически неправильным - это входной билет в тусовки типа КПД (Клуб
Психически Других). Правда меня из них выпирают за то, что слишком
неправильный. Другие правильно неправильные - а я неправильно неправильный.
В этих тусовках удобно своими психологическими
исследованиями заниматься. И вообще, не так скучно. И неплохая компания, на
самом деле. И вообще, чем-то же надо по жизни заниматься!
Но этот выбор уже вполне осознанный.
|